AAR. Бавария. Начало. Дон Рыба. 1. Предисловие Дона Рыбы.
Позвольте представиться. Меня зовут Дон Рыба. Мне пятьдесят лет. Это мой первый опыт AAR. Я уже около года играю в «День Победы», ака HOI, и приблизительно полгода в «Викторию». Играю я обычно на уровне 3/3, поскольку не отличаюсь повышенной склонностью к мазохизму. До недавнего времени игра в «Вику» велась на лицензионных версиях Snowball, т.е. в серии «Original» и «Игрушки» соответствующих версий. На этих версиях за моей спиной кампании за Россию (мировой лидер), Бразилию (мировой лидер), Аргентину (2-я сверхдержава), Трансвааль (4-я сверхдержава), Грецию (3-я), Сербию (5-я), Персию (5-я), Саксонию (4-я), Италию (в девичестве Королевство обеих Сицилий, 2-я) и две кампании за Баварию (4-я). И хотя все эти игры были по-своему интересны, забавны (например, чего стоит только одно присоединение Гренландии и Исландии к Сербии) и вполне драматичны, до сих пор желания написать AAR у меня не возникало.
Но вот недавно Господь сподобил установить VIP 0.3 и 0.3b и решил я провести опять кампанию за Баварию. Результаты меня удовлетворили настолько (полное выполнение поставленных задач), что я и решил написать свой первый AAR. Прошу не судить меня строго.
Итак. Уровень сложности 3/3. Дана Бавария. Независимое государство в Европе с мировым рейтингом 17, престиж 0 (42-я позиция), индустриальная мощь 27 (8-я позиция) и военная мощь 7 (17-я позиция). Монархия. Правит консервативная партия. Коренное население: южные и северные германцы. Производство в основном с/х: скот, зерно, фрукты, бревна, пиломатериалы, стекло и вино. Задача: объединить под бiло-блакитным флагом все немецкие земли и получить как можно более высокий мировой рейтинг (это уж какой получится). Осложняющие факторы: Бавария по уши увязла в Прусско-Австрийском союзе и шаг влево, шаг вправо – все два десятка немецко-говорящих государств кидаются на тебя яки стая волков на овцу; отсутствие выхода к морю, так что про колонизацию, соответствующие очки престижа и получение экзотических и не очень ресурсов (в т.ч. нефть) можно забыть сразу.
Теперь о форме. AAR будет разбит на главы в соответствии с датами (игровыми) записи на диск, которые выполнялись достаточно случайно. Конец каждой главы будет сопровождаться скриншотом.
P.S. Ну, и, конечно, надо иметь в виду полное отсутствие претензий на историческую точность.
РУКОПИСЬ, НАЙДЕННАЯ НА ДНЕ ЛЕБЕДИНОГО ОЗЕРА
8 ноября 2004 г. «Мировые информационные агентства со ссылкой на русскоязычную газету, «Мюнхен плюс», издающуюся в Баварии, сообщают, что при очистных работах на дне горного озера Шванзее (Лебединое озеро) найден герметичный контейнер, содержащий рукопись, автором которой предположительно является Людвиг II Баварский. После реставрации рукопись была помещена в замок Нойванштайн, – одно из великолепных творений Людвига II, а с ее содержанием можно ознакомиться на сайте munchen_plus.de.» Газета.ру
Комментарий Дона Рыбы. (КДР) Камрады! Упомянутый сайт жутко перегружен, а сервер – полный тормоз. Так что не пытайтесь туда попасть. Скорее всего, выйдет облом. Кроме того, ресурс – платный. Мои друзья в Мюнхене сумели добыть текст рукописи в редакции газеты «Мюнхен плюс», передали его мне (за что им сенкс & решпект) и я с большим удовольствием и трепетом предлагаю его вниманию уважаемого сообщества форумитов.
Для справки. Людвиг II Баварский правил в своей стране с 1864 по 1886 год и был, по всей видимости, фигурой, мягко говоря, неоднозначной. Достаточно сказать, что он был отстранен от власти по обвинению в неизлечимой форме паранойи и спустя несколько дней погиб (утонул в Штарнбергском озере) при обстоятельствах, не исключающих возможность самоубийства. Да и сама найденная рукопись местами наводит на серьезные размышления о психическом здоровье Короля-Белого Лебедя. Уже одно то, что рукопись охватывает период с 1836 по 1920 годы, а Людвиг II как уже сказано погиб в 1886 году, наводит на самые грустные мысли по этому поводу. Наконец, мы знаем, что мироустройство в 1920 году значительно отличалось от того, что описано в найденной рукописи. По-видимому, это бред больного сознания. Поэтому, текст рукописи, найденной на дне Лебединого озера, иногда будет прерываться моими комментариями. Однако. Последнее время официальная версия о психическом нездоровье Людвига Второго подвергается серьезной критике и объясняется злобными происками иллюминатов. В свете этой последней теории все, что следует после даты отстранения Людвига Второго от власти можно рассматривать, как планы на будущее или своего рода политическое завещание. That's all! Forwards.
ЗАПИСКИ ЛЮДВИГА II БАВАРСКОГО (ВИТТЕЛЬСБАХА)
Вступление
Мы, Курфюрст Баварский, пфальцграф фон Виттельсбах, король Людвиг II, начинаем писать эти строки на излете 1869 года от Рождества Христова. Нас давно обуревало желание написать современную историю Королевства Баварского, но неустанная забота о благе нашего народа и процветании государства постоянно отвлекали Нас от этого замысла. Сейчас Мы чувствуем, что откладывать сей Божественный замысел далее невозможно. В мире грядут большие перемены, которые, как Мы надеемся пойдут к вящей пользе и славе государства Баварского, а с другой стороны потребуют от Нас всех Наших сил и способностей. Надеемся, если время и Бог Нам позволят, в дальнейшем Мы сумеем пополнять эти записи современными событиями.
КДР. Как в воду глядел. В реале, в 1870 году разразилась франко-прусская война с Парижской коммуной, взятием Парижа, становлением Германcкой Империи, вхождением Баварии в ее состав и прочими прелестями.
Но прежде, чем перейти к современной истории, Мы хотели бы сообщить неискушенному читателю краткие сведения о Наших предках и родственниках. История Нашего рода полна преданий о рыцарских подвигах. В XII веке пфальцграфу Оттону фон Виттельсбаху Фридрих Барбаросса присвоил титул герцога Баварского. Героические наклонности Виттельсбахи издревле сочетали с покровительством науке и искусству. Иоганн фон Виттельсбах в 1422 г. пригласил в Мюнхен живописца Ван-Эйка. Многие из Виттельсбахов проявили себя последовательными любителями прекрасного, продолжая установившуюся традицию, но некоторые из них были в этом отношении новаторами и изящному уделяли внимания не меньше, чем государственным делам. Двор герцогов Баварских стал одним из великолепнейших дворов Европы. И везде, где бы ни обосновывался кто-нибудь из рода Виттельсбахов, начиналось грандиозное строительство. Так было в Нойбурге на Дунае, где Оттхайнрих, курфюрст фон дер Пфальц в XVIII веке возвел замок в ренессансном стиле с руинами, он же построил замок Оттхайнрихсбау в Хайдельберге. В Вестфалии строительство развернул Иоганн Вильгельм, курфюрст фон дер Пфальц. В Бенсберге он построил Нойе Шлосс с великолепной картинной галереей, по его плану это должен был быть "Super-Versailles". Его брат курфюрст Карл Филипп также показал себя замечательным зодчим.
К сожалению, в семье не без урода. В то время как немецкие Виттельсбахи строили замки, Наш шведский родственник, задумав создать империю, разрушал построенное другими. Карл XII принадлежит к Нашему роду по княжеской линии Цвайбрюкен-Клеебург. Он одержал 18 побед в сражениях с датчанами и русскими, осуществил 22 похода в Польшу, двадцатый из которых закончился взятием Варшавы, одержал победу над Саксонским князем Августом Сильным, пока, наконец, в 1709 году не потерпел сокрушительного поражения от русского царя Петра I под Полтавой.
Современная Нам Бавария представляет собой картину мирного развития культурных сил страны. Взаимоотношения между Нашей династией и народом представляют искреннюю преданность к ней со стороны народа и уважение двора к свободе и независимости своих подданных. Наш прадед Максимилиан I, получив свой королевский титул от Наполеона I, в 1818 году дал своему народу конституцию, и последующая революционная эпоха, будоражившая Европу, для Баварии оказалась спокойной. Баварцы любят и уважают Наш королевский род. Здесь у Нас в Баварии более, чем где бы то ни было силен монархический принцип. В свою очередь, и от королей баварцы требовали преданности народным интересам и исполнения своих обязанностей. Единственное, в чем Мы, Короли Баварские иногда расходимся со своим народом, так это понимание красоты, из-за чего иногда между нами возникают разногласия.
КДР. Содержание последних трех абзацев представляет собой слегка переработанное заимствование из работы Александра Медведева и Тимура Новикова «Белый Лебедь. Король Людвиг II». А_ Медведев, Т_ Новиков БЕЛЫЙ ЛЕБЕДЬ Король Людвиг II.htm
По независящим от Нас причинам мы хотели бы начать описание истории Нашей страны с 1836 года. Конечно, все что происходило до Нашего сознательного возраста, т.е. до 1865 года, является реконструкцией семейных преданий, воссозданной по рассказам Нашего дедушки Людвига I и отца Максимилиана II.
1 января 1836 – 21 сентября 1840
Пасмурным утром 1 января одна тысяча восемьсот тридцать шестого года под сенью семейного рыцарского замка Хохеншвангау, что стоит в предгорьях Альп на пути в Монсальват, проснулся Наш венценосный дедушка, сюзерен Баварии, король Людвиг I фон Вителльсбах. Пробуждение было поздним и безрадостным. Поздним оно было оттого, что накануне был Новогодний бал, а безрадостным – из-за ссоры произошедшей накануне с фавориткой Его величества танцовщицей Лолой Монтез. Будучи в ту пору еще сравнительно молодым человеком, склонным к романтическим преувеличениям, он всерьез воспринял ссору и решил, что любви пришел конец, и не видать ему больше никогда своей драгоценной Лолы. Надо было срочно чем-то заполнить образовавшуюся пустоту. Конечно, можно было бы попытаться найти замену Лоле, но, во-первых, это осложнило бы непростую семейную обстановку в доме Виттельсбахов; во-вторых, в очередной раз расстроило бы подданных Его Величества, которые и так косо смотрели на романтические увлечения Нашего августейшего дедушки; и, наконец, в-третьих, и самое главное, он еще слишком любил Лолу, чтобы вот так сразу кинуться в бездну очередного приключения. Выбора не было. Надо было заняться государственными делами, тем более, что за время своего бурного романа он их изрядно запустил.
КДР. Вот так, по-видимому, к нам и приходит сначала зрелость, а потом и старость.
Позавтракав, Людвиг I вызвал к себе личного секретаря и между разговорами о прошедшем Новогоднем бале и о погоде ненавязчиво поинтересовался, как идут государственные дела. От неожиданности личный секретарь едва не выронил из рук папку для доклада, впрочем, как всегда пустую. Точнее, в ней был список прежних привязанностей курфюрста с подробными указаниями кто где находится и чем занимается.. Но в данных обстоятельствах это был совершенно бесполезный, если не сказать, вредный материал. «Что за черт!» – подумал секретарь. – «С каких это пор Его величество стало что-то интересовать, кроме балов и этой вертихвостки Лолы? Наверное, с курфюрстом, что-то не ладно. Не заболел ли?»
– Ну, и?– повторил свой вопрос Государь.
– Извините, Ваше Величество, я не готов отвечать, но я сейчас же распоряжусь, чтобы канцелярия Вашего Величества к вечеру подготовила подробный доклад о положении дел в королевстве.
– И в мире, – с изрядной порцией яда в голосе добавил король, а про себя подумал –«Quel merde! Видимо дела еще хуже, чем я думал, раз даже мой личный секретарь ни черта не знает». – Все! Мы возвращаемся в Мюнхен. Готовьте отъезд.
Выйдя от курфюрста, секретарь направился к обер-канцелярмейстеру королевства и передал высочайшее повеление. Этого пожилого человека едва не хватил апоплексический удар от услышанного. Еще бы! В первый день нового года, когда еще не закончились рождественские каникулы, ставить на уши канцелярию, кабинет министров, и, возможно, парламент, а за ними сонмы чиновников рангом помельче, когда все действующие лица, наверное, только отошли от вчерашнего, а сейчас готовятся к ответным визитам и, либо ожидают гостей, либо сами собираются в гости... Было, от чего прийти в отчаяние. Но, главное, было не в этом. Необходимо было срочно и тайно уведомить ректора Ингольштадтского университета, по традиции являющимся магом (высшая ступень) ордена иллюминатов о происшедшем катаклизме.
Этого Нового года Бавария не забудет еще долго. Рождественские каникулы многих достойных членов общества были безнадежно испорчены. Многие думали: «Ну, Лола, погоди! Отольются тебе еще слезы наши и нашего курфюрста!» А наиболее радикально настроенные подданные на этом не останавливались и последними словами проклинали (конечно же, про себя) Нашего дедушку.
Необычайное оживление царило на центральных улицах Мюнхена в первый день Нового 1836 года – взад-вперед сновали курьеры и фельдъегеря, в государственных учреждениях и присутственных местах до самого позднего вечера горели свечи. Все это не укрылось от внимательных глаз из иностранных посольств, и последствия не замедлили сказаться. То ли со страха, то ли на всякий случай но на протяжении всего 1836 года с Нами наперебой пытались улучшить отношения (с трудом, всего на 10 пунктов) Саксен-Кобург-Гота, Баден, Саксен-Веймар, Саксен-Майнинген и Австрия.
Как бы то ни было, но к вечеру, а точнее без одной минуты полночь на рабочий стол Людвига I в его столичной резиденции лег доклад. Его величество начал читать, постепенно приходя в бешенство.
Ему, в частности сообщали, что население Баварии – 4,4 млн. человек на 100% состоит из южных германцев. «Как так?!» – возмутился про себя курфюрст – «Где, черт побери, северные германцы, ведь это одна из моих титульных наций?!» Социальный состав его более или менее удовлетворил: 54% крестьян, 21% рабочих, 10% служащих, 2,5% солдат и около 1% аристократов. Но то, что из 78 общин (РОР'ов) 21 мается безработицей, его насторожило. Конечно, это было плохо, но с другой стороны, это был резерв для развития народного хозяйства, мобилизационного потенциала и упрочения государства. Курфюрст хмыкнул, читая раздел о религиозных предпочтениях своих подданных, с любопытством узнав, что 72% составляют католики, 27% – протестанты и около 1% – иудеи. – «Слава Богу! Эпоха религиозных войн была позади». – Политические симпатии поданных его более чем удовлетворили. Оказывается, 68% были стойкими консерваторами и лишь 32% гнилыми либералами. Никаких социалистов, реакционеров и анархо-либералов не было и в помине. – С этим можно было работать.
Более всего курфюрста вывел из себя финансово-экономический раздел. В казне было всего 8000 фунтов стерлингов (КДР. свободно-конвертируемая валюта того времени) и при существующем уровне налогообложения (33% со всех слоев общества), тарифов и производства казна теряла от 20 до 30 фунтов ежедневно! «Это, что же за экономика такая?! Меньше, чем через год мы будем полными банкротами!» – прикинул в уме курфюрст.
Огорчил его и раздел, посвященный производству. Оказывается из 42 видов ресурсов и товаров, необходимых для существования государства, в Баварии производилось только восемь: мясо, зерно, фрукты, лес, стекло, вино и пиломатериалы. Особенно его поразило отсутствие пива! – «В самом деле! Какая Бавария без пива!» – Однако в специальном приложении разъяснялось, что пиво не относится к товарам, необходимым для существования государства. (КДР. Проклятые шведы! Принадлежа к так называемому водочному поясу, они начисто забыли про пиво. Ну, ничего! Они еще у меня поплатятся за то, что придумали игру, где пиво не входит в число насущных продуктов). И если с отсутствием таких товаров, как тропическая древесина, кофе или каучук еще можно было как-то мириться – в конце концов, Бавария не Африка и не Юго-Восточная Азия, то отсутствие собственного угля и железа было нетерпимым. В стране было всего три завода, два в Верхней Баварии и один во Франконии. Пфальц в этом плане хранил свою природную девственность. В Верхней Баварии они производили стекло и вино, а во Франконии – пиломатериалы, причем стекольный завод полностью работал на привозном угле, а собственное производство леса и фруктов лишь частично обеспечивало потребности завода пиломатериалов (чуть более 60%) и винного завода (около 40%).
В вопиющем противоречии со всем этим находилась внешняя торговля. Все, абсолютно все ресурсы и товары, включая недостающие и привозные, были выставлены на продажу. – «Черт побери! Мы, что?! Уже вылетели в трубу и распродаем страну с молотка?!»
Иностранные дела были очевидной прерогативой короля, и здесь Людвиг I был более или менее в курсе дел. Он, конечно же, знал, что Его страна входит в ПАС (Прусско-Австрийский Союз), объединяющий два десятка немецко-говорящих стран. Союз в высшей степени странный, поскольку у всех его членов существовали друг к другу территориальные претензии. Это было наследие посленаполеоновского устройства Европы по Венскому договору 1815 года. Кроме того, у Баварии были особые счеты с Францией, Нидерландами, Данией, Ганновером и Шлезвиг-Гольштейном. Франция незаконно оккупировала Мец, Страсбург и Мюльхаузен, Нидерланды – Люксембург, Дания – Фленсбург, Шлезвиг-Гольштейн – Киль и Лауенбург, а Ганновер значительную часть северных территорий.
Военное ведомство сообщало, что армия Баварии насчитывает аж целых две дивизии, укомплектованные, правда, по штату военного времени (расточительно!), одна из которых имеет артиллерийскую бригаду усиления. В случае крайней необходимости можно было мобилизовать еще 5 дивизий, при том, что мобилизационный потенциал и так уже составлял отрицательную величину (-3). Вооружение, выучка, боевой дух и организация не выдерживали никакой критики. Достойных командующих не было вовсе. В области же образования и науки Бавария выглядела вполне пристойно. Грамотность населения составляла 80% и были открыты все технологии первого уровня во всех значимых областях знания (военное и морское дело, экономика, культура), а в области промышленности была разработана даже одна технология второго уровня, а именно, практичный паровой двигатель. В этом не было ничего удивительного, поскольку забота об образовании, науке и культуре всегда была приоритетным направлением в деятельности баварских королей. В целом же, положение было ужасным.
Суммировала все это безобразие справка одной очень скромной, но трудолюбивой службы под названием «Sicherheit und Nachrichten Dienst Его Величества (сокращенно SNDSH или еще короче SD)», созданная в свое время по личному и секретному указу Нашего прадедушки Максимилиана I – отца Людвига I. Согласно справке Бавария занимала неподобающее ей 17-е место в мире, причем по престижу 42-е (это особенно расстроило и даже обидело курфюрста), 8-е по промышленному развитию и 17-е по военной моще. Со временем этот документ среди посвященных получил название «Меморандум Рабиновича».
В этой же справке под грифом «Только для Ваших глаз» сообщалось, что согласно анализу SD всеми делами в мире заправляет так называемая Большая Восьмерка, куда в порядке убывания влияния входят Соединенное Королевство Великобритании (СКВ), Россия, Франция, Пруссия, Североамериканские Штаты Америки (США), Австрия, Оттоманская Империя и Дания. Подчеркивалось, что если в ближайшем будущем не произойдет никаких потрясений, эти державы поделят мир, а остальные будут сметены в навоз истории. Однако от сотрудников SD не укрылось, что у каждой из этих стран есть свои проблемы, свои скелеты в шкафу и свои тараканы в голове. Противоречия между ними нарастают.
В СКВ крайне мала доля титульной нации, а напряжение в колониях нарастает, так что ему придется отвлекать значительную часть усилий на поддержание порядка там. Скорее всего, СКВ придется даже поступиться некоторыми особенно крупными колониями, предоставив им статус доминиона. В любом случае Викторию лучше иметь в союзниках, чем во врагах.
У России с ее огромной территорией и огромной, но плохо обученной армией, малограмотным населением и слабой промышленностью стремительно нарастают противоречия со всеми европейскими странами, особенно с Оттоманской Империей из-за навязчивого желания русского монарха стать «Царем всех славян», а православной церкви построить «Третий Рим».
Франция же, напротив, имея просвещенное население и хорошую основу для индустриализации, все свои усилия сосредоточит на экспансии в Африку и Юго-Восточную Азию, однако Эльзас и Лотарингия для нее – это шило в заднице, и готовая взорваться в любой момент бомба замедленного действия, поскольку Пруссия не отказалась от своих прав на эти земли.
Пруссия – страна с огромным потенциалом, лелеет мечту создать из всех немецких государств, включая даже некоторые австрийские земли, новую Священную Римскую империю под лозунгом «Ein Volk – ein Reich – ein Kaiser», освободить от галльских петухов Эльзас и Лотарингию и включиться в колониальную гонку. В ближайшее время следует ожидать появления там мощного харизматического лидера. Именно она, Пруссия, представляет для нас и нашей независимости наибольшую угрозу.
Еще большим потенциалом обладают США и со временем они вполне способны оттеснить всех от мирового лидерства. Однако сейчас им не до того. Мало того, что они еще не вполне преодолели последствия Войны за независимость и их отношения с СКВ оставляют желать лучшего, внутри страны у них нарастают противоречия между Севером и Югом по вопросу рабства, а снаружи – напряженные отношения с южным соседом – Мексикой. Так что в ближайшем будущем, мы можем особенно не принимать их в расчет. Кроме того, уж очень они далеко.
Тяжелое положение у Австрии. Оставаясь великой державой, она раздираема внутренними противоречиями, обусловленными пестрым национальным составом монархии Габсбургов. Бесконечно меряется с Пруссией на предмет, кто главнее .Окружена агрессивными соседями – Россия, Пруссия, Оттоманская Империя. На юге поднимает голову движение за объединение Италии. В конце концов, на западе – мы. В общем, грустно. Что поделаешь, – «лоскутная империя».
Оттоманская Империя – больной человек Европы. Промышленность и финансы еще в более запущенном состоянии, чем у нас. Россия рвется в бой прибить еще один щит к воротам Царьграда (Константинополя), освободить от турецкого ига братушек-славян на Балканах и захватить Босфор с Дарданеллами. В расчет можно не принимать. Вряд ли у нас будут пересечения интересов с турками. Надо только иметь в виду, что у них протяженная граница с Австрией.
Наконец, Дания. Хорошая промышленность, крепкие финансы и неплохая армия. Хотела бы расширить свое государство на юг за счет Пруссии. Дания уже отколола Шлезвиг-Гольштейн от ПАС и теперь эта страна входит в союз с Данией. Но, в общем, угрозы для нас пока не представляет.
Закрыв глаза, Людвиг I попытался переварить прочитанное, но быстро понял, что это требует размышлений на свежую голову. Поэтому он вновь открыл глаза и продолжил чтение справки.
Теперь это был раздел, посвященный внутренним делам.
Признаться, такого он не ожидал. Только природный ум, врожденная справедливость и привычка семь раз отмерить и только после этого отрезать удержали его от того, чтобы не отдать немедленный приказ о заключении под стражу бессменного руководителя SD Рабиновича за государственную измену и оскорбление Его Величества. Кроме того, Максимилиан I, предвидя подобные ситуации, в свое время издал неотменяемый высочайший указ о недопустимости каких бы то ни было репрессий против Рабиновича и его приемников на посту руководителя SD. А нарушить волю отца Людвиг I не смог бы никогда.
Во первых строках этого раздела сообщалось, что хотя Максимилиан I и даровал народу Баварии конституцию, государство продолжает функционировать скорее как абсолютная монархия с декретной формой правления, а не конституционная. Порадовало Людвига I только то, что наивысшей ценностью для баварцев является Ordnung, т.е. порядок.
В стране всего лишь одна партия – консервативная, пресса – только государственная, какое бы то ни было избирательное право – отсутствует, профсоюзов нет. Единственное, что еще имеется из гражданских свобод, так это свобода собраний. Социальные реформы вообще на нуле. Недовольство зреет и накапливается. Положение усложняется тем, что все весомые решения принимаются монархом, а он не всегда бывает доступен. (Здесь Людвиг I усмотрел прозрачный намек на свой роман с Лолой, свое нежелание заниматься государственными делами, а может быть даже и на некомпетентность). Решения не принимаются или запаздывают, еще больше усугубляя положение. Все сколько-нибудь значимые должности в государстве занимают аристократы, многие из которых выродились или обленились. Процветает непотизм, а талантливые выходцы из народа не имеют возможности полностью реализовать себя на благо государства и эмигрируют. Страна катится в пропасть. Если не принять срочных мер государство обречено.
Больным вопросом для баварских сюзеренов всегда была и оставалась деятельность тайного ордена иллюминатов, поэтому неудивительно, что значительное место в справке занимал раздел, посвященной их деятельности.
Напоминалось, что орден возник именно на территории Баварии как противовес деятельности ордена иезуитов и образован он был с целью, как говорилось в его программных документах «чтобы все монархии и нации исчезли». (КДР. Вполне большевистская программа). В это тайное сообщество, в разное время входили такие враги монархического строя, как граф Мирабо, маркиз Казотт, Лавуазье, Робеспьер, Гете, Гердер, Моцарт, герцог Карл Август Веймар-Эйзенханский, герцог Брауншевейгский.
Основу деятельности ордена составляла конспирация с легким налетом инфантилизма. Иллюминаты ввели в обиход свой внутренний календарь с особыми названиями для месяцев и дней недели, персидское летоисчисление и особые названия для государств и городов. Вену иллюминаты называли Римом, Австрию - Египтом, Мюнхен - Афинами, а Баварию - Ахайей.
В свое время, точнее в 1784 году одному из предков Людвига I – курфюрсту Карлу-Теодору удалось было запретить деятельность ордена, но сейчас они вновь активизировались и свили гнездо под крышей Ингольштадтского университета, ректор которого почти наверняка является магом ордена. В связях с орденом подозреваются некоторые члены кабинета – министр финансов, министр внешней торговли и некоторые другие. Имелись разрозненные сведения о заигрываниях ордена с Прусским монархом Кайзером Фридрихом Вильгельмом III. В случае неприятностей с Пруссией орден вполне мог стать ее пятой колонной. Рабинович считал, что в отношении ордена необходимо срочно выработать какую-то определенную политику – ту или иную, но не замечать их деятельность далее невозможно.
Заканчивалась справка SD благодарностью Его Величеству за то, что он так вовремя обратил свое высочайшее внимание на деятельность своей службы. Курфюрст воспринял заключительные слова доклада за тонкую издевку.
Людвиг I отложил доклад, потер уставшие глаза и решил, что на сегодня хватит. Ему надо еще раз перечитать доклад и все обдумать. Но лучше это сделать завтра, на свежую голову.
Одновременно с Людвигом I, но 100 км севернее то же самое сделал и ректор Ингольштадтского университета, Великий Маг ордена иллюминатов. – Копию доклада с сопроводительной запиской от обер-канцелярмейстера ему привез один из минервалов (низшая ступень в ордене иллюминатов), работающих в канцелярии Его Величества.– В отличие от короля он азартно потер руки. – «Что ж, наши братья неплохо поработали над ослаблением Баварии. Посмотрим, что предпримет этот фат и простофиля Людвиг I, коль скоро у него раскрылись глаза. Кайзер Фридрих Вильгельм III будет доволен».– Дело в том, что иллюминаты считали, что сразу уничтожить все монархии сложно и лучше вместо трех десятков монархий иметь четыре-пять, чтобы потом, не распыляя своих сил, бороться с каждой из них. Объединять же монархии лучше чужими руками. Поэтому на первом этапе они считали своей главной целью объединение Германии, а в качестве объединяющего центра вполне обоснованно выбрали Пруссию с Кайзером Фридрихом Вильгельмом III во главе, отводя ей роль сокрушающего тарана. (КДР. Или в более поздних терминах – ледокола). – «Но, какая же сука этот Рабинович! Нет, определенно с этим жидом надо что-то делать!» – в таких, отнюдь не академических выражениях подумал ректор. Но руки у него были коротки. Тактику личного террора еще только предстояло выдумать.
Здесь Нам необходимо отвлечься на личность Рабиновича, фигуру в высшей степени странную, загадочную, и столь же полезную. Рабиновича приметил в свите Талейрана еще наш прадед Максимилиан I, когда вел переговоры с Наполеоном I о свадьбе своей дочери Аугусты с приемным сыном императора Евгением Богарне. Рабинович всегда сидел рядом или позади великого дипломата и интригана и время от времени что-то нашептывал тому на ухо. Было очевидно, что Талейран очень серьезно прислушивается к этому шепоту. Первое же впечатление от Рабиновича было приблизительно такое: «Что за клоун?! С какой помойки его вынули? Кто так одевается?! И, вообще, что он тут, в обществе приличных людей, делает?». Действительно, это был еще сравнительно молодой человек еврейской наружности около 35 лет, одетый в невообразимые обтягивающие штаны из непонятного синего материалы, более всего напоминающего «чертову кожу», клетчатую рубашку, поверх которой иногда красовалось что-то напоминающее бабушкину кофту, но без пуговиц. На ногах были какие-то калоши синего же цвета со шнурками, тремя белыми полосками и отчетливой надписью «Adidas», наверное, кабалистической. Позднее, когда Наш прадед ближе познакомился с Рабиновичем, он узнал, что брюки называются «джинсы», невообразимая кофта – «свитер», а калоши – «кроссовки». Перед нашим прадедом была очевидная загадка. С одной стороны явно полубезумный клоун, а с другой – советник великого Талейрана. Было, от чего прийти в замешательство. Загадок Наш прадед не любил и он решил поближе познакомиться с этой неопрятной личностью.
Случай представился на свадьбе дочери Аугусты и Евгения. После того как были произнесены все тосты и речи во славу нерушимого союза императорской Франции и нового королевства Бавария, скрепленного отныне кровными узами, а молодые уехали в свадебное путешествие, началась обычная великосветская пьянка. «Veuve Clico», мозельское и бордо лились рекой. Император и Талейран, сославшись на государственные дела, покинули собрание. Максимилиан I решил задержаться. Он отыскал Рабиновича в одной из мало освещенных комнат дворца, где тот сидел на оттоманке за венским столиком в своем невообразимом наряде и систематически накачивался «Chateau Lagrange » 1788 года. – «Ну, что ж, по крайней мере, он разбирается в винах», – подумал король.
Король подсел к Рабиновичу и тут услышал то, что ожидал меньше всего.
– Проклятая страна! Меня уже тошнит от их вина. Неужто здесь не найдется кружки самого плохого пива?!
Курфюрст понял, что удача сама плывет ему в руки. Что-что, а пиво Бавария варить умела. Когда король путешествовал, в его обозе всегда было несколько бочонков светлого и темного пива для услаждения своей души и раздачи сувениров.
– Конечно, найдется. Но не здесь, а в Нашей резиденции. – Половина дела была сделана. Король предложил перейти в его резиденцию, чтобы сменить вино на пиво, на что Рабинович с радостью согласился.
Придя в резиденцию, курфюрст велел подать для себя и своего гостя бочонок охлажденного светлого «Heineken» с подобающей закуской (баварские колбаски, черные сухарики, обжаренные в оливковом масле с чесночным соусом и многое другое). Разговор продолжился уже за баварским пивом.
Максимилиан I узнал много интересного. Оказывается, его гость не имел никакой официальной должности, а занимался тем, что в современных терминах можно было бы назвать разведкой, контрразведкой, анализом и прогнозированием, и был выучеником самого Бомарше.
Когда же под влиянием вина и пива языки развязались совсем, Рабинович поведал, что в последнее время он не вполне удовлетворен своим положением. Объем работы возрастает, сотрудников нет – всех кого можно забривают в императорскую армию. И если Талейран еще прислушивается к его словам, то император уже давно не обращает на Рабиновича никакого внимания. По мнению Исаака, а так звали Рабиновича, император зарвался, и скоро его ждут такие большие неприятности, что Империя, скорее всего, рухнет. Надо сказать, Максимилиан I отнесся к этим словам, как к пьяному бреду обиженного человека. – На дворе стоял 1806 год и ничто не угрожало величию Франции.– В то же время он решил, что железо надо ковать, пока горячо, а его собеседник был явно умным и проницательным человеком, хотя, может быть, и склонным к драматическим преувеличениям. «Каждый умный человек должен служить Баварии!» – эту истину он всосал с молоком матери. Взвесив все это, он сделал Рабиновичу предложение перейти на службу ко двору курфюрста. Рабинович обещал подумать и дать ответ на следующий день, а сейчас он хочет покоя. Максимилиан I распорядился отвести Рабиновича в гостевые покои, а сам еще полночи обдумывал только что состоявшийся разговор.
На следующий день Исаак Рабинович предстал пред светлые очи курфюрста и заявил, что он всегда предпочитал пиво вину, видит в Баварии будущую сверхдержаву, призванную объединить все германские земли, и с радостью принимает предложение курфюрста. Однако необходимо выполнить некоторые условия. Первое. Курфюрст сам договаривается с императором и Талейраном о переходе Рабиновича. Второе. Рабинович будет подчинен лично курфюрсту или его наследникам. Третье. Рабинович сам отбирает людей в свою службу. Четвертое. Курфюрст издает указ о недопустимости, каких бы то ни было репрессий против Рабиновича, потому что он, Рабинович со своей стороны, обязуется сообщать только правду, правду и ничего кроме правды, а правда, как известно, бывает горькой, неприятной и не всегда понятной. Курфюрст не привык, чтобы кто-либо ставил ему условия. Но, будучи человеком разумным, он признал все требования Рабиновича справедливыми. Правда, в последнем требовании курфюрст увидел отголосок извечного еврейского страха перед погромами. Курфюрст принял все требования Рабиновича, и после недели переговоров с французами Рабинович обосновался при дворе Максимилиана I .
Принявшись за работу, Рабинович создал уже упоминавшуюся Sicherheit und Nachrichten Dienst Его Величества (впоследствии, просто SD), подотчетную только курфюрсту. Надо ли говорить, что акции этой службы взлетели на невообразимую высоту, когда 30 000 баварцев не вернулись из наполеоновского похода в заснеженную Россию, а сам Наполеон I после 100 дней и Ватерлоо в 1814 году был сослан на остров Святой Елены. А ведь все это и предсказывал Рабинович еще в 1806 году.
Странности и загадки, однако продолжались. От придворных должностей Рабинович отказывался и просил, чтобы его называли каким-то дурацким словом «сисадмин» Он постоянно куда-то исчезал. Когда его спрашивали, где он пропадает, нес какую-то чушь, что ему срочно надо было сгонять за какими-то батарейками для какого-то «Пентюха» или «Ноутбука». Очень часто его анализ предварялся словами, которые иначе как бредом не назовешь, что это, дескать, он прочитал на каком-то «форуме» «по модему». Но все искупалось поразительной мощностью анализа и точностью предсказаний. Почти всегда он попадал «в десятку».
И, наконец, последнее. Исаак Рабинович до сих пор служит при Нашем, Людвига II, дворе и на вид ему все также около 35 лет. Лично Мы склоняемся к мнению, что Мы имеем дело, страшно сказать, с самим Агасфером.
На следующий день после описываемых событий, т.е. 2 января 1836 года курфюрст Людвиг I проснулся в столичной резиденции около полудня. На этот раз причиной позднего пробуждения был не бал и не Лола, а полубессонная ночь, отягощенная государственными размышлениями. Кое-что он уже решил, кое-что требовало совета с Рабиновичем, но в любом случае пора было действовать.
После завтрака он еще раз перечитал доклад и вызвал личного секретаря. Для начала он поинтересовался, где сейчас находится Его наследник, будущий король Баварии, Максимилиан II. Курфюрст, конечно же, знал, что наследник Его Величества в отъезде и объезжает европейские дворы с тем, чтобы себя показать, невест посмотреть.– Наследник уже был в том возрасте, когда необходимо было подумать о будущей партии. – Оказывается, Максимилиан II находился в Берлине, проводя свое время в обществе прусской принцессы Марии. Там все шло к помолвке, о чем и доложил личный секретарь Людвига I.
– Срочно отозвать в Мюнхен, – распорядился курфюрст. – 9 Января, – прикинув сколько времени будет добираться до Мюнхена наследник, – собрать расширенный Государственный Совет с привлечением кронпринца, кабинета министров, руководителей консервативной партии, Академии наук и Рабиновича, – продолжил король, – а сейчас, точнее к 5 часам пополудни вызвать ко мне Рабиновича.
– Где и в какое время Ваше Величество соизволит проводить совещание? – спросил личный секретарь.
– В 10 часов утра, в помещении Глиптотеки.
Глиптотека была любимым творением курфюрста, созданная еще в бытность его наследником, и, которую недоброжелатели короля обзывали «дурацким домом кронпринца».
К 5 часам пополудни к черному ходу резиденции Его Величества подъехала скромная карета, из которой вышел неопрятно одетый молодой человек и быстро шмыгнул в дверь. Это и был Рабинович.
О чем они совещались с Людвигом I, осталось неизвестным. Но, судя по всему совещание вышло бурным. Из личного кабинета Государя доносились громкие голоса. Несколько раз что-то падало. Говорят, что в своем кругу Рабинович, вспоминая об этом дне, говорил: «Ничего-ничего. Я вложил ему ума куда следует!», при этом он задумчиво потирал левый глаз. Известно только, что на следующий день к монарху был вызван ректор Ингольштадтского университета.
Около полудня 3 января 1836 года в рабочем кабинете курфюрста собрались трое: сам король Баварский, ректор Ингольштадтского университета и, конечно, Рабинович. Это было то незаметное для посторонних глаз событие, которое, порой, меняет судьбы мира и истории. Атмосфера был накалена. Все трое находились в забавном положении «я знаю, что он знает, что я знаю, что он знает…etc.»
– Здравствуйте, ректор, – еще раз поздоровался курфюрст, – или, может быть, лучше Великий Маг, – не без ехидства добавил Людвиг I.
– Бросьте, Ваше Величество. Мне и так известно, что Вы, как истинный Виттельсбах являетесь последовательным врагом и гонителем нашего ордена. А, если. Вы пригласили этого соглядатая и держиморду, – кивок в сторону Рабиновича, – чтобы еще больше унизить меня перед ссылкой или арестом, то Вы зря старались.
– Полно, полно, ректор! Я вызвал Вас сюда не за тем. Давайте поговорим спокойно. Поругаться мы всегда успеем. И не надо обижать г-на Рабиновича. Если бы Вы только знали, с каким пылом он Вас вчера защищал. – На этих словах Его Величество рассеянно потер челюсть.
Ректор бросил удивленный взгляд на Рабиновича. Кроме того, во взгляде сквозили зависть, восхищение и ненависть к более удачливому коллеге на ниве тайных дел.
– Герр ректор, – продолжил курфюрст, – не буду скрывать, что мне известны цели Вашего ордена. На мой взгляд, они отвратительны. Спокойно! Спокойно! Дайте мне закончить! Не может быть государственного устройства лучше монархии. Здесь мы с Вами радикально расходимся. Так, что давайте не будем обсуждать Ваши конечные цели. Но Ваши ближайшие цели мне близки. И здесь мы могли бы стать союзниками, а не врагами. А если учесть, что речь идет не о трех днях, а о десятилетиях или даже целом столетии, то мы могли бы стать не просто, а стратегическими союзниками. Единственное, мне кажется, что Вы ошиблись с выбором центра объединения Германии. Почему это должен быть Берлин, а не Мюнхен?
От удивления кустистые брови ректора полезли вверх. Чего-чего, а такого разворота событий он не ожидал. – «Неужели в доме Виттельсбахов еще сохранились крупицы здравого смысла?! Не иначе, как тут поработал этот неопрятный тип».
– Ваше величество! Но это же очевидно! Посмотрите на них и на нас. С одной стороны мощная держава с развитой промышленностью, хорошо обученной и вооруженной армией, здоровыми финансами. Наконец, их сюзерен не тратит времени на пустяки…– Тут ректор осекся, поняв, что зашел слишком далеко. Однако курфюрст никак не отреагировал и ждал продолжения. – И мы. – Развел руками ректор. – Смешная промышленность, потешная армия, расстроенные финансы, отсутствие управления. Кому может прийти в голову мысль поставить на деревенскую клячу, когда рядом бежит арабский скакун или дикий мустанг?!
– Ну, положим, кое к чему и Вы приложили руку, – не удержался от замечания Рабинович.
Тихо! – не давая разгореться перепалке, приказал курфюрст. – Что же вы, герр ректор, все-таки скажете на возможность соединения наших усилий в деле объединения германских земель под бiло-блакитным стягом Великой Баварии,– перешел на местное наречие посреди фразы Людвиг I.
– А не поздно? – с грустью осведомился ректор.
– Вот он, – тут указующий перст монарха протянулся к Рабиновичу, – считает, что Мы спохватились вовремя. У нас еще есть шансы переломить ситуацию, тем более, что в ближайшем будущем Наш берлинский сосед будет очень занят делами на Севере.
– Ваше Величество, сказать откровенно я не очень Вам верю, – начал ректор. – Слишком много горшков разбито между нами. Слишком много ошибок допущено. Кроме того, я не верю в мгновенные преображения и мне не до конца понятны причины, побудившие Вас заняться государственными делами. Как бы то ни было, мне импонирует то, что Вы здесь говорили. Поэтому давайте заключим временное соглашение сроком, скажем, на 10-15 лет. Мы перестаем помогать Пруссии и мешать Баварии. Более того, мы будем помогать Баварии всей мощью своего интеллекта, и, если мы увидим, что Ваши и наши усилия приносят реальные плоды, мы станем самыми верными Вашими союзниками, вплоть до объединения всех германских земель. А там посмотрим. Но, если Вы, Ваше величество отойдете от своего замысла, или, мы увидим, что все усилия напрасны, не обессудьте – мы будем искать свои пути решения этой проблемы, но уже без Вас.
– Что ж, – подвел итог Людвиг I этой части совещания, – будем считать, что о главном мы договорились. А теперь нам необходимо выработать стратегию реализации нашего замысла.
Совещание продолжилось. Камердинеры сбились с ног, таская в кабинет курфюрста то кофе, то пиво. Но к вечеру 3 дня, месяца января, года 1836 стратегия, определившая судьбы Баварии и Европы на много десятилетий вперед была выработана. Стратегия, получившая в узких кругах название на местном наречии «Хайль жiве Бавария!» или сокращенно «ХЖБ». Некоторые остряки из окружения Рабиновича стали расшифровывать эту аббревиатуру как «Хрен в жопу! Б….!», оправдываясь, что они это делают в целях конспирации. Со временем такая расшифровка стала общеупотребительной. Были также выработаны и мероприятия по прикрытию нового курса Баварии, дабы раньше времени не переполошить излишне нервных соседей.
На следующий день курфюрст вернулся в свой любимый замок Хохеншвангау, прихватив с собой Рабиновича. Там они отдыхали в преддверии великих дел, пили пиво и обсуждали детали своего замысла, а также предстоящую речь курфюрста на Государственном Совете. С одной стороны надо было мобилизовать баварцев на подвиги, а с другой – не взволновать соседей.
В это же время, точнее 5 января 1836 года было замечено необычайное оживление в Ингольштадте, столице одноименной провинции в 100 км к северу от Мюнхена. Это баварские члены ордена иллюминатов собрались на экстренное заседание, созванное Великим Магом. О чем они там совещались не известно, но в соответствующих донесениях службы Рабиновича отмечалось, что некоторые члены ордена покидали Ингольштадт в крайне подавленном состоянии.
К вечеру 8 января 1836 года в Мюнхене, наконец, собрались все действующие лица. Его Величество Людвиг I и Рабинович приехали из Хохеншвангау, наследник и будущий король Баварии Максимилиан II вернулся из Берлина.
Его Величество и кронпринц имели продолжительную беседу, в ходе которой курфюрст посвятил своего сына в сложившуюся ситуацию и тонкости стратегии или, если угодно, доктрины «ХЖБ». Возник вопрос, а что делать с помолвкой и свадьбой между Максимилианом и Марией Прусской, раз уж Пруссия является главным врагом Баварии? На что курфюрст ответил, что «вопроса тут нет, конфронтация с Пруссией предстоит нескоро и на их Максимилиана и Марии век мирного сосуществования с Пруссией должно хватить, а в целях маскировки намерений Баварии оно может быть даже и к лучшему».
Без десяти десять 9 января 1836 года в черной с золотом карете, запряженной восьмеркой вороных цугом, между двумя пропилеями к крытой колоннаде Мюнхенской глиптотеки подъехал Курфюрст Баварский, пфальцграф фон Виттельсбах, король Баварии, Франконии и Пфальца Его Королевское Величество Людвиг I. По пятам следовала вереница карет и экипажей. – Высшие иерархи государства Баварского, католической и протестантской церкви, науки и искусства съезжались на заседание Государственного Совета. Заседание проводилось в одном из залов глиптотеки, куда установили огромный овальный стол из ценных пород дерева.
По правую руку от курфюрста сидел кронпринц, по левую – председатель кабинета министров, остальные расселись вокруг стола. Выждав, пока утихнет шум, поднялся председатель кабинета министров и открыл заседание Государственного Совета. После короткой вступительной речи, он предоставил слову курфюрсту. Тот, в свою очередь, поднялся и произнес:
– Кронпринц Максимилиан, Ваше преосвященство, господин председатель, сограждане! К вам обращаюсь я, друзья мои, Ваш король Людвиг I Баварский.
Одиннадцать лет назад, вступая на престол наших предков, я поклялся верой и правдой служить Баварии и народу ее.
С тех пор мир сильно изменился и бросает стране и народу Баварии все новые и новые вызовы. Мы стоим на пороге больших перемен.
Сытые, ленивые и обрюзгшие государства обречены и будут сметены на свалку истории. Только сильные, энергичные и трудолюбивые народы достойны будущего.
Мы не можем позволить, чтобы наши ценности: свобода, независимость, культура и настоящее баварское пиво были растоптаны.
Слишком долго мы безучастно взирали как неумехи и недотыкомки губят наше государство, а, иногда, и прямо предают его интересы.
Каюсь.
Отныне всему этому пришел конец.
Мы заявляем всем: «У Баварии нет постоянных врагов и нет постоянных друзей. У Баварии есть только постоянные интересы».
Мы говорим себе: «Учиться, учиться и еще раз учиться!»
Мы еще раз говорим себе: «Работать, работать и еще раз работать!»
Баварцы! Не спрашивайте, что страна может сделать для вас. Спросите себя, что вы можете сделать для Баварии.
Только на этом пути Бавария станет процветающим и сильным государством.
Мы не говорим, что процветание наступит завтра, через год, через 10 лет или даже при Нашей жизни. Но мы начинаем! Дорогу осилит идущий!
Пусть наши недруги знают – мы никогда не будем вести переговоры из страха, но мы никогда не будем бояться вести переговоры.
Пусть наши друзья знают – двери Баварии широко распахнуты для них.
Цели наши святы и прозрачны – сильная процветающая Бавария и счастье народа Баварского под бело-голубым знаменем.
Наше дело правое! Мы победим! Аминь!
Курфюрст сел. Несколько мгновений стояла звенящая тишина – столь ошеломляющим было выступление Его Величества, потом раздались отдельные сухие хлопки, быстро превратившиеся в овацию. Пока аудитория развлекалась аплодисментами, курфюрст и председатель перекинулись несколькими словами. Председатель поднял руку, призывая к вниманию. Затем он поднялся и сообщил: «Министр финансов, министр внешней торговли и Президент Его Величества Академии Наук приглашаются на обед к Его Величеству в столичную резиденцию к 3 часам пополудни. Заседание Государственного Совета закрыто».
В 3 часа пополудни в обеденном зале столичной резиденции Его Величества за накрытым столом собрались курфюрст, кронпринц, председатель кабинета министров, Президент Академии Наук, министр финансов, министр внешней торговли и Рабинович. Обед проходил в легкой непринужденной обстановке. Его Величество были в хорошем настроении и шутили как никогда. Во время первой перемены король обратился к министру финансов:
– Господин министр! Боюсь, Мы вынуждены отказаться от ваших услуг. Скажу более, Мы отдали приказ о конфискации всего вашего имущества, чтобы хоть как-то возместить потери Нашей казны. Причины, я думаю, Вам ясны. В настоящее время Ваша семья и домочадцы находятся на пути в Швейцарию. Не беспокойтесь, я не изверг и распорядился им выдать 100 марок ассигнациями (КДР. около 10 шиллингов в конвертируемой валюте) из нашего секретного фонда, так что на первое время им хватит. Думаю, что Вам лучше присоединиться к ним. С вашими способностями вы очень быстро сколотите капитал. Швейцария – прекрасная страна для финансовых гениев с 10 шиллингами в кармане. Все! Я вас больше не задерживаю.
Побледневший бывший министр финансов встал и, покачиваясь, покинул зал.
Тут подали новое блюдо и оставшиеся шесть человек вернулись к трапезе, хотя обстановку назвать непринужденной было уже трудно. Его Величество продолжали шутить и развлекаться, как ни в чем не бывало.
Наступило время второй перемены, и тут курфюрст обратился к министру внешней торговли.
– Знаете, господин министр, ко мне тут недавно обратился император Эфиопии, – начал курфюрст. – У него большие проблемы. Он никак не может реализовать запасы своего кофе, а деньги ему нужны, как воздух. Он просил меня ему помочь. К сожалению, из-за вашего коллеги, я сейчас не могу выкупить его запасы. Но, вот какая мысль пришла мне в голову. В нашем правительстве есть один гений торговли, способный продать всё и всех. Не одолжить ли мне его императору? Вы догадываетесь, куда я клоню, и кто этот гений? – осведомился король. Министр внешней торговли густо покраснел. – Вижу, вижу, вы все поняли. Правильно, собирайтесь в Эфиопию. Красивая страна с теплым климатом. Иногда, правда, там любят есть людей, особенно белых, – тут Его Величество поковырял в зубах зубочисткой, – но, думаю, вы с этим справитесь. Все! Карета вас ждет у парадного подъезда. Она отвезет вас и соответствующие рекомендации в эфиопское посольство. Удачи вам, дорогой. Передавайте привет императору.
За столом осталось пять человек. Подали третье блюдо. Курфюрст, подмигнув Рабиновичу, продолжал веселиться, хотя председатель кабинета и Президент Академии Наук, старались не поднимать глаз от своих тарелок, и были близки к обмороку.
Когда официанты подали на стол десерт и удалились, курфюрст вновь взял слово.
– Все, господа, шутки кончились. Давайте поговорим серьезно. Как вы, господин председатель могли допустить, чтобы эти жулики так долго разоряли Наше государство? Не отвечайте! Не надо! Мы тут подумали и решили, что вы Нам необходимы. Нам предстоит принять ряд очень непопулярных мер. Так вот, все эти решения пойдут за вашей подписью. Согласны?
Пот градом катился по лицу председателя, но возразить курфюрсту он не осмелился.
– И запомните, что отныне и впредь, до особого распоряжения все решения в государстве принимаем или Мы или кронпринц, или вот он, – кивок в сторону Рабиновича. –Завтра приходите сюда к 11 часам, мы с вами подпишем некоторые бумаги.
Председатель кивал, как китайский болванчик.
– Теперь вы, господин Президент. Не могли бы Вы объяснить, зачем вы тратили народные деньги и время на разработку морских технологий? Вы карту Баварии когда-нибудь видели? Ах, видели?! Ну, и где у нее выход к морю?! Вам, что?! Делать нечего?! Так, знайте, что в Кайзерслаутерне и Вюрцберге регулярно гниет урожай фруктов, а нашему винному заводу их очень не хватает. Вот он, – опять кивок в сторону Рабиновича, – может доходчиво объяснить Вам, что означает словосочетание «поехать на картошку». Кроме того, нам постоянно не хватает людей на лесоповале в Байрейте. В общем, так. Мы берем на себя приоритеты научного и технологического развития. Денег Вам выдадут столько, сколько потребуется. Если возникнут вопросы, обращайтесь к Нам, к кронпринцу, или к Рабиновичу. В крайнем случае, можете проконсультироваться с ректором Ингольштадтского университета. Вопросы есть?
– Ваше Величество, – осмелился задать вопрос Президент АН – как раз сейчас мы стоим перед выбором, чем заняться. Отвлекаясь от морского дела, мы можем разработать технологию ружей, заряжающихся с дула, печать бумажных денег при необходимости, идеализм или механическое производство. Каков будет Ваш выбор, Ваше Величество?
– Бросьте все Ваши силы на культуру. Займитесь идеализмом. (КДР. По опыту других их игр знаю, что лучший способ выбиться в люди и заработать туеву хучу очков престижа – это опережающими темпами развивать культуру. Кстати, по-видимому, баварская династия и в реале отличалась тем же самым).
– Все, господа на сегодня можете быть свободны. Я что-то устал, – сказал курфюрст и жестом отпустил чиновника и ученого.
Когда они вышли, курфюрст приказал принести бочонок светлого пива, и оставшаяся троица еще долго отмечала начало славных дел.
На следующее утро председатель кабинета сидел за рабочим столом Его величества и одно за другим подписывал Постановления баварского правительства. Первое из них устанавливало новую налоговую систему. Согласно ей беднейшие слои общества платили в казну 75% от своих доходов, средние слои – 51%, налоги же богатых остались на прежнем уровне – 33%. Вторым Постановлением вводился максимально возможный налог с продаж. Таким образом, с доходной частью бюджета было покончено. В расходной части устанавливались максимально возможные расходы на образование и науку, на борьбу преступностью. Социальных расходов пока не было. Расходы на оборону были сведены к минимуму, а расходы на содержание армии были установлены на уровне 50%, естественно при этом кадровые дивизии были переведены в кадрированные. Кроме того, были отданы приказы внешнеторговому ведомству. Недостающие ресурсы и товары теперь закупались в количествах, обеспечивающих насущные нужды народа и промышленности Баварии, а излишки того, что страна производила с избытком, было выставлено на продажу.
После приблизительно полугода прыжков и провалов состояние баланса стабилизировалось, и теперь казна ежедневно получала от 1 до 3 фунтов стерлингов.
Началась размеренная, отлаженная жизнь Баварского королевства, изредка прерываемая как мелкими неприятностями, так и событиями, становящимися вехами на новом победоносном пути.
Из неприятностей, пожалуй, следует отметить пожар на складе серы в 1837 году и гибель части железа от ржавчины из-за неправильных условий хранения в 1838 году. В марте 1837 года начали свою подрывную деятельность на нашей территории уволенные из Геттингена профессора, пока безрезультатно.
Зато в марте же 1837 года наши ученые открыли идеализм, и через 3 месяца Бавария заработала первые 50 очков престижа за неокантианский идеализм. Его Величество распорядились премировать ученых из своего резервного фонда. Доктора стали академиками, магистры – докторами, аспиранты успешно защищали свои магистерские диссертации. Ученые, вдохновленные первым успехом, приступили к исследованию позитивизма, которое завершилось в мае 1838 года. Настал черед модернизации армии, и Академии Наук было поручено разработать технологию военного планирования, с чем они успешно справились ровно через год. К этому моменту, стало очевидным, что экономика нуждается в улучшении, а то уж больно архаично она выглядела. В связи с этим после консультаций Президента АН, курфюрста и Рабиновича Академия наук взялась за разработку научных основ работы товарно-сырьевой биржи. В июле 1840 года исследования завершились, и в Мюнхене открылась одна из первых в Европе, товарно-сырьевая биржа.
Самым же неприятным событием этой пятилетки было, пожалуй, то, что Генштаб в ноябре 1837 года принял на вооружение теорию Клаузевитца, а не Жомини. (КДР. Господа форумиты, прекрасно понимают разницу и причины огорчения Людвига I). Начальник Генштаба тут же был отправлен в отставку. Но было поздно. Теперь нам жить с этой теорией до скончания века. Настигли нас и последствия военно-морских увлечений Академии Наук. Теперь мы умели строить корветы. Да вот беда! Строить их было негде, если не считать озера Боден, находящегося на стыке границ пяти государств: Баварии, Австрии, Швейцарии, Вюртемберга и Бадена. Толку там от этих корветов!...
Помня о «Меморандуме Рабиновича», Его Величество, стали последовательно, как только позволяли средства, проводить демократические реформы. В 1837 году была разрешена свобода печати, в 1838 году – разрешены все партии, а 1840 году высочайшим указом народу Баварии было даровано, наконец, избирательное право, ограниченное имущественным цензом. В результате страна стала настоящей конституционной монархией с многопартийной системой и парламентской формой правления. Сразу же, как и положено демократиям, произошел коррупционный политический скандал в Пфальце.
В 1840 году в стране были проведены первые выборы, на которых победили консерваторы. Справедливости ради надо сказать, что остальные партии еще не успели оформиться. Единственные предвыборные дебаты, которые имели место, состоялись во Франконии по вопросам религии. Народ Франконии, естественно, постановил, что существует только одна истинная религия.
Под впечатлением изменений, происходящих в Баварии, ближайшие соседи стали наперебой понемногу улучшать с нами отношения. Посол Бадена просто не вылезал из Нашего МИДа (5 раз), Австрия – трижды, и по одному разу Саксен-Веймар, Ольденбург и Вюртемберг.
Приятным сюрпризом стало обращение в феврале 1840 года СКВ к нам с просьбой заключить военный союз, на который мы с радостью согласились. Иметь в союзниках мирового лидера почетно и полезно.
Самым главным для Нас, еще несильной страны регионального значения, стало то, что в середине 1837 года Ганновер перестал быть сателлитом СКВ и вошел в ПАС, став одним из наших заклятых союзников. В Пруссии же на престол взошел Кайзер Фридрих Вильгельм IV (номер третий, наверное, не пережил измены иллюминатов).
Мир сотрясали гражданские и колониальные войны, но вдали от нас. Пожалуй, следует отметить войну Техаса и США с Мексикой, Опиумную войну Британии и Британской Индии с Китаем, России с Хивой и Франции с Альджазаиром. Краткосрочная война Бельгии с Нидерландами 1836 года закончилась ничем – миром на условиях «Статус-кво».
В начале сентября 1840 года Людвиг I затребовал от SD справку о положении в стране и мире.
10 Сентября 1840 года требуемая справка появилась на рабочем столе курфюрста. На этот раз она была существенно короче и значительно более приятной для чтения. В ней, в частности сообщалось, что за прошедшее время население Баварии выросло более чем на 300 тыс. человек и теперь составляет 4,7 млн. Национальный и социальный состав не претерпели сколько-нибудь серьезных изменений. В два раза выросло количество иудеев, соответственно, слегка, на 2% уменьшилось количество протестантов, соотношение консерваторов и либералов тоже было прежним 70:30. Однако, служба SD подчеркивала, что согласно опросам "exit pools" среди граждан, имеющих право голоса, ситуация прямо противоположная – 68% хотели бы проголосовать за либералов и только 32% – за консерваторов. Все также два десятка общин маялись безработицей. Благодаря принятым мерам казна получала теперь ежедневно около 10 фунтов стерлингов. Производство же находилось практически на том же уровне, что и 5 лет назад. Относительно дорогостоящие политические реформы и, главное, отсутствие машинных частей не позволяли начать индустриализацию страны.
Главное же заключалось в другом. Благодаря своим успехам в области науки и культуры, Бавария просто-таки ворвалась в состав Большой Восьмерки и занимала 6-е место, опережая Британскую Индию и Испанию. Впереди маячили СКВ, Пруссия, Франция, Россия и США. В развернутом же виде это выглядело так: престиж – 3-е место (после Пруссии и Соединенных Штатов Центральноамериканских Государств); промышленное развитие – 11-е; военная мощь – 17-е. То, что Бавария слегка сдала свои позиции по последним двум категориям, конечно же, огорчало курфюрста, но это предусматривалось доктриной «ХЖБ».
22 сентября 1840 года – 2 марта 1846 года
|
Комментариев нет:
Отправить комментарий